Это одни из самых счастливых воспоминаний моего детства. За год до нашей поездки у них гостили бабушка с сестрой Жанной. Дядя Федя и Жанна очень подружились, ее часто вспоминали, жалели, что она не приехала.
Родные купили дом в плохом состоянии, в подвале бегали крысы. Дом постепенно отстроили. На чердаке у дяди Феди было некое подобие штаб-квартиры. Там было много старых журналов и газет. Он мне казался чем-то необыкновенным и даже волшебным. Попасть на чердак можно было по приставной лестнице из коридора. Однажды я оступилась и упала почти с самой верхней ступеньки. Хотя я не пострадала, бабушка долго не разрешала мне туда лазить.
Дядя Федя был очень веселым человеком и постоянно подтрунивал надо мной. Была такая история про зубы. После войны времена были неспокойные и дяде Феде дважды выбивали зубы потому, что они были золотые. На третий раз он сделал себе съемные протезы. Он предлагал мне постучать зубами. Я старательно стучала, но звук был тихий. Тут он начинал грохотать своими челюстями. Я искренне огорчалась, что у меня не было таких замечательных зубов, которые стучат так восхитительно. Дядя Федя от души веселился.
Еще я любила играть в магазин, который оборудовала себе во дворе за штабелями досок. Я делала маленькие кулечки из газеты и насыпала туда песка, сделала некое подобие весов. Однажды дядя Федя решил поиграть со мной в магазин. Конечно, кулечки отсырели. Он вполне серьезно говорил мне, что я нечестно торгую и специально подмочила песок, чтобы он весил больше. Я оправдывалась, а он смеялся и делал вид, что мне не верит.
Дяде Феде часто приходили письма: он играл в шашки по переписке. Мне у них очень нравилось. Происходило много нового и интересного для меня. Я впервые увидела, как делают торты, словно в витрине магазина. Литовские соседи очень просили дядю Федю испечь для них праздничный торт на свадьбу. Обычно, он отказывал, но в этот раза согласился. Для торта ему принесли домашнего масла, но он сказал, что домашнее масло для крема не годится и велел купить в магазине, а их масло мы с удовольствием съели на завтрак. Я увидела как делается разноцветный крем, а из него розочки, листики, бордюры. А еще он делал пирожное картошка. Оно мне не понравилось и до сих я его не люблю. Они пекли много пирогов. Говорили бабушке: «Это тебе Тоня не из пол-литра молока печь, как в Узловой». Я любила пироги сразу из духовки, а не когда, они постоят, отдохнут. Замечательный пирог с черникой и немецкий пирог «кухе».
Тетя Феня была небольшого роста полненькая женщина. У нее была маленькая как у Золушки ножка. Наверное 31 размера. Бабушка ей говорила: «Ну, как такие маленькие ножки, могут носить такое большое тело?»
Бабушке очень нравился рынок в Литве. Особенно она восхищалась тушками птицы без единого перышка и беленькими чистыми ножками на холодец. Она сравнивала литовский рынок с узловским не в пользу последнего.
Они любили покушать. Когда приехали мои родители с братом Сашей и сын дяди Феди с семьей, за стол садилось 14 человек. Пшенной каши сразу варили целое ведро. Представляете, за столом 14 человек, все родные, все свои.
Для детворы дядя Федя соорудил качели. Это была простая доска на веревках. Мы раскачивались из всех сил и горланили песню «Эх, Самара-городок».
С бабушкой и тетей Феней мы ходили в лес. Это был настоящий хвойный бор чистый, сухой, земля была мягкой от усыпанной хвои. В бору мы собирали ягоды, а еще замечательные лисички: крепкие, чистые, желтые прежелтые. Кроме грибов и ягод мы рвали траву для козы. Для этого мы брали с собой мешки.
Дядя Федя и Георгий Алексеевич (в то время муж Лидии Федоровны) постоянно что-то строили. При мне построили курятник, аккуратно огородили место для гуляния кур. Между столбиками натянули сетку. Только вот куры несли яйца не в скорлупе, а в кожистой оболочке. Это потому, что у них не хватало кальция. Им давали клевать известь и молотую яичную скорлупу.
Дядя Федя сделал бабушке венчик для сбивания, а мне кукольную мебель. Стол был как настоящий. Еще лучше был шкаф. В нем было 2 отделения: одно с полочками, другое для кукольной одежды. Мебель мы увезли в Узловую.
Так прогостили у них почти все лето. Мы подружились с Володей Пеняевым, внуком дяди Феди. Были еще литовские брат с сестрой. Мальчика звали Казик, а девочку не помню как. Мы гоняли по окрестностям на великах. Их было всего два и мы, девочки, сидели на багажниках. Однажды мы устроили себе жилище в сене и даже притащили свечи. Взрослые нас разогнала и запретили приближаться к сену.
Родители взяли меня с собой на Рижское взморье. Больше мы в Вильнюс не ездили, но регулярно писали и обменивались посылками. Бабушка ездила еще раз. Это было, после смерти папы, в 1976 году, когда я училась в институте.
Загрузка ...
Комментарии